Дракон Земли. Таких и многих других драконов я делаю из бархатного пластика (подробнее о пластике, кому интересно, можно прочитать у меня в профиле). Под катом МНОГО разных дракошей, так что приятного вам просмотра!
Городской охотник - съемка во дворе дома, где я снимаю квартиру...
Дракон Огня
Драконья камасутра - повторял старый сюжет, вышло, конечно, лучше, чем два года назад, но я буду еще повторять - не все получилось как хотел... Композиция уже в частной коллекции и, наверно, дракоши ждут пополнения в семье
Древесный дракончик
Лиловый вечерний дракон
Синий дракон
Огненный
Травяной пернатик
Дракон Огня (другие фото)
Дракончики разнообразные
Дракон Даймон Рокер
Водяной дракон - хозяин реки. Ради хорошего кадра можно и в воду поставить на пару минут, хотя в целом они влаги не любят...
Пока шел в парк - наткнулся на удивительное дерево, в котором под корнями было целых две настоящих норы! Явно когда-то они были обитаемы... Впрочем, почему когда-то? Скрытая камера и современнейшие методы съемки показывают вам, кто там живет на самом деле А к реке он ходит по секретному подземному ходу под дорогой...
Драконь - вот бы на таком полетать, а!
Поохотимся мы на диких уток... впрочем, уток на этом пруду неприлично много и ведут они себя отнюдь не как дикие Как хорошо прикормленные, ленивые, сытые и наглые утки Впрочем, вон летит на них управа... Держитесь крепче за гребень, сейчас пойдем в пике! Ух, аж дух захватывает...
Я проверяю алгебру гармонией,И «дважды два – четыре» не звучит. (С)
Ему при рожденьи обрезали крылья. И мать, и отец – они были не против. «Пусть будет как все» «Да, пускай» Порешили. Они волновались немного, но, вроде,
Он рос совершенно нормальным ребенком: Кормился, как следует, маминой грудью, И пачкал, как все поначалу, пеленки – Зародыш одной из бесчисленных судеб.
Он быстро взрослел, и однажды, под вечер, Спросил, указав на неровные шрамы (Спиной повернувшись, ткнув пальцем за плечи): «Скажи мне, пожалуйста, что это, мама?»
Ответила мать: «Не волнуйся, сыночек, Ты точно такой, как обычные люди» Но он был умен, он читал между строчек, Он очень хотел докопаться до сути.
Когда он всё понял (почуял, скорее), Он плакал три дня от тоски и бессилья, А после, пуская воздушного змея, Шептал еле слышно: «Верните мне крылья»...
Он стал по ночам забираться на крышу, Гулять, закрывая глаза, по карнизам. Ему всё хотелось повыше, повыше... Знакомые это считали капризом.
Он жадно смотрел на летящие [близко!] В шальных небесах журавлиные стаи. Потом он исчез. Но осталась записка: «Прощайте. Не ждите. Люблю. Улетаю...» (с) Гаййй
Талисман Эта история произошла давно, и помнят о ней лишь придорожные камни... Тогда шла война. Страшная, кровопролитная, длящаяся уже много лет и унесшая жизни тысяч людей. Солнце всходило не в розовой дымке, но в багряно-красном тумане, а вода стала цвета крови. И не было уже в людских сердцах надежды на победу, лишь страх перед смертью, да боль от потери близких людей. В то время в войске служил человек, имя его было Альгиз, что в переводе с древнего языка рун означает «защитник». У него не было ничего, кроме меча и странного амулета. Вернее даже не самого амулета, а лишь его половинки. Где находится вторая – не знал никто. Альгиз был мальчишкой, когда получил его. Он играл у ручья, когда к нему подошел какой-то мужчина, надел мальчику на шею подвеску и сказал «Когда ты найдешь человека с другой половинкой талисмана, ты сможешь изменить мир». После этих слов странный бродяга растворился в воздухе. Уже потом родители рассказали Альгизу, что это был Мэрок, великий маг и волшебник, предвидящий будущее. Мальчик вскоре забыл о странном пророчестве, а амулет стал носить по привычке. Прошло несколько лет. Альгиз вырос и ушел на войну, защищать родную страну. И вот однажды утром началась очередная битва. Уже никто не помнил, за что они сражаются, скорее всего, об этом забыл даже их король. Но известия о мире все не было, а потому кровь продолжала проливаться, и жизнь уже не имела цены... Альгиз сражался с воином примерно своего возраста. Враг был даже чем-то похож на него – русые волосы, серые, с прищуром, глаза... Да и на шее у него болталась какая-то подвеска. Альгиз вгляделся в деревянный оберег противника... Это же другая половинка талисмана! Он опустил меч и улыбнулся бывшему неприятелю. Тот улыбнулся в ответ – открыто, по-детски... И тут же тихо вскрикнул, падая на землю. Из его груди торчала стрела. Альгизу было уже не до сражения. Он дотащил тело незнакомца до ближайших деревьев и осторожно уложил на подстилку из мха и палой листвы. Бывший недруг открыл глаза и заговорил. С каждым словом из него уходила жизнь, но теперь ему было все равно. - Соедини амулет... Останови войну... Мне не выжить... Но ты должен спасти всех остальных... Ради меня... Ради Мэрока... - Хорошо. Умирающий улыбнулся – светло, словно успокаивая Альгиза, вздохнул... И закрыл глаза. Для него все было кончено. Альгиз взял в одну руку свой амулет, в другую – умершего товарища. Сердце билось, как никогда громко, перекрывая все звуки. Когда он соединил две половинки амулета, стало тихо. Очень тихо. А потом где-то в поднебесье запела невидимая птица.
Я знаю, что здесь не сообщество решания чужих проблем, но все же. Вопрос где-то тупой и непонятный. Мне холодно. Не в том смысле, что я замерзла без центрального отопления. Мне холодно где-то в душе. И я не знаю, почему!И страшно как-то.Страшно от этого холода, страшно от того, что вдруг в один день мое сердце совсем замерзнет и не будет той души, которую я всегда вкладываю в свои рассказы.Я думаю так: пока я любила Леньку, это тепло меня грело. Сейчас я его уже не вижу, поэтому как-то все это быстро перегорает. И мне страшно, потому что я не знаю, что будет когда догорит все. Я стану другой, да?Перестану верить в чудеса, счастливые случаи, эльфов и волшебство в общем?И от этого мне еще страшнее. Что делать???
Ночь уже раскинула свой звездный полог над засыпающим миром, и луна казалась серебряной монетой на черном бархате небосклона. Казалось, что мир перенесся в какую-то волшебную сказку и вот-вот по ночному небу, проплывет, неслышно рассекая крыльями воздух, огромный дракон. Но человек, шедший по дороге, уже видел много таких ночей, а потому абсолютно не собирался восхищаться красотой, царящей вокруг. Он вспоминал о чем-то, и на дне его усталых черных глаз плескалась тоска. О чем он вспоминал? Бог знает… Знающий человек сразу определил бы в нем странника – об этом говорил и запыленный плащ, и меч у пояса и внешняя расслабленность, за которой на самом деле скрывается упругая сила. Впрочем, нельзя сказать, что странник-это лишь воин. Меч – скорее необходимость, такие люди живут по принципу «Бог бережет безоружных». У них нет определенной цели и нет дома, который ждет в конце пути. В жизни для них осталась лишь одна бесконечная дорога, ведущая в небо. В это вечное, высокое небо, которому нет конца. На горизонте замаячил небольшой домик. Странник улыбнулся – значит, сегодня он будет ночевать под крышей, и, возможно, его даже накормят. Так и вышло. Хозяева – довольно молодая пара - впустили его и накормили похлебкой. А их сын – парнишка лет двенадцати – не отрываясь, смотрел на человека в запыленном плаще с мечом у пояса. Он помнил сказки бабушки о таких людях. Они восстанавливали справедливость и наказывали зло. Причем не мечом, а словами. Глаза у мальчишки были серые. Странник заметил это сразу. Серые, как небо над головой в пасмурный день. Как дорожная пыль. Как сталь клинка, кованного в нездешних краях. Отблески пламени играли в этих глазах. Словно лучи зимнего солнца на гранях алмаза. Словно зимняя луна на серебре льда. Странник заглянул в эти глаза… И ему стало страшно. Потому что он увидел в них себя, двенадцатилетнего паренька, в чей дом много лет назад точно так же постучал человек в запыленном плаще с мечом у пояса. Только плащ был другого покроя да меч скован похуже. И мальчик жадно слушал рассказы о дальних странствиях, о землях, где по земле вместо воды течет серебро и где трава красна, как кровь. Где земля рождает прекрасные, нездешние цветы и травы. Где бродят по берегам рек единороги, а в поднебесье летают феи. А через несколько лет на их село напали и его родители погибли. Погибли одними из первых, защищая деревню. Он сам в это время был в городе, в гостях у тетки. Когда вернулся, увидел пустой дом и полусгоревшую деревню, то долго стоял, не зная, что делать. А потом ушел. Ушел, чтобы не видеть тех мест, что напоминали ему детство. А теперь сероглазый мальчишка стоял у камина и смотрел на него, не отводя взгляд. Странник сидел и смотрел на огонь. Он ждал. Ждал тех слов, что могут изменить судьбу мальчишку. Теперь он понимал, почему много лет назад в глазах того человека в запыленном плаще плескалась боль. Это ведь так страшно – предрекать будущее… Он не ошибся. -Вы, наверное, много путешествовали... Расскажите... Ну что ж… Прости, малыш. Прости меня когда-нибудь… как я простил того странника. Пойми и прости. Это судьба, а она ничего и никогда не делает напрасно. Впрочем, дай Бог, чтобы я ошибался. И он начал свой рассказ. А перед глазами стоял человек, возникший много лет назад на пороге его дома. Жив ли он еще? Кто знает…Столько лет прошло. В этот момент ему показалось очень точным прозвище, данное странникам. Вороны. Предвестники несчастья и бед. Верно. Наутро он ушел. Ушел, когда мальчишка еще спал. Он не оглядывался назад, не вспоминал о мальчугане, с глазами, серыми, как дороги. Но к заплечной котомке словно добавился лишний груз.